Как же они надо мною издевались! Я поднимался еще до рассвета. Налаживал свои удочки, потихоньку чертыхался в темноте, когда запутывались лески, и, забрав сонных червей в баночке, где они жили с вечера, выходил из нашего домика.
Тропинка вела к реке. Это была чудесная река. Наш домик стоял у самой излучины, и вид вечерами был удивительный. Впрочем, мы так уставали за съемочный день, что почти вся группа заваливалась спать очень рано. А мне еще нужно было накопать червей… Мы приехали снимать фильм в этот благословенный и тихий уголок. Мы были заняты с утра до вечера, но я — рыболов. А река — вот она, рядом. И как-то после съемки, едва живой от усталости, я пошел в ближайшее село за снастью. Я принес удочки, крючки, лески. Ближайшее село не так уж близко находилось. Я очень устал… И как же они надо мною издевались! Оператор и ассистент режиссера, помощники и осветители-все старались внести свою лепту. Все острили в меру отпущенных им способностей. А у меня, как на грех, ни одной поклевки. Сижу, как проклятый, час, два, три. Уже солнышко поднимается и зовет на съемку, а у меня — ни одной поклевки. Перед завтраком я слышал, как по тропинке к речке спускались остряки. — Удачи тебе! — издали орал помреж. — Ловится рыбка? — Небось, уже сорвалась щучка с руку! — кричал оператор. Потом они останавливались за моей спиной и начинали изощряться в остроумии. Чего только они не говорили! И то, что на одном конце червяк, а на другом… Помреж, рыжий, вихрастый и разболтанный человек, обыкновенно говорил: — Интересно-о-о! Кто же на другом конце? — Тише, вы… Осетров распугаете… — шипел кто-то сзади. …И хоть бы раз клюнула, хоть бы самая маленькая, самая малюсенькая! Поплавки на удочках стояли, намертво прибитые к воде, и мне казалось, что никогда в жизни ни одна рыбешка не клюнет на мои удочки. И вот я опять поднялся рано утром. Я твердо решил: если не будет клевать, переломаю удочки и брошу их в эту очаровательную речку. Больше не было сил. Поплавки прилипли к воде и покачивались, не собираясь менять свое положение. Во мне закипала злость. И вдруг из-за поворота появилась медленно . скользящая по воде лодка. В ней сидел старичок. Он посматривал по сторонам, попыхивая трубкой. — Э-э-й! — крикнул я. — Как ловится рыбка? — А чего ж ей не ловиться? Ловится! Лодка подплыла ближе, и я ахнул: у старичка в садке трепыхалась, блестела чешуей, извивалась чудесная рыба. Ее было много. Если бы мне поймать хоть пару таких, то я… Тут у меня мелькнула мысль. Я задрожал от волнения: — Дед! Не продашь мне рыбку? — Отчего же не продать, — ответил дед спокойно. — Можно и продать. — Вот и прекрасно, — меня еще продолжало трясти от волнения. Торг закончился быстро; рыба перекочевала ко мне. У меня оставалось мало времени. Я лихорадочно нанизал купленную рыбу на веревочку и опустил ее в воду. Потом насадил на крючок особенно вертлявую рыбину и тоже опустил ее в воду. В этот момент послышались шаги и знакомые выкрики — к речке спускались мои мучители. Но я сидел спокойно и злорадно посматривал на поплавок, который прыгал по воде, как бешеный. — Клюет, клюет! — завопил подбежавший рыжий помреж. Сзади спешили остальные. Шум, гам. Я не спеша подсек, не спеша стал вытягивать из воды рыбину (я-то знал, что она не сорвется). На берегу все кричали, давали советы. Над водой, наконец, показалась извивающаяся рыба, и я эффектно перекинул ее через себя. Тут все бросились к рыбине, трепыхающейся в высокой траве. Я спокойно и молча отодвинул рыжего помрежа и снял с крючка добычу. А что было, когда я вытащил свой кукан с рыбой! Понятно, что мы опоздали к завтраку и чуть не опоздали на съемку. Вечером вся группа, как один, помчалась в ближайшее село (как я сказал, не такое уж близкое). Все рыболовные принадлежности в сельмаге были раскуплены за несколько минут. Допоздна копали червей. Все были веселы и возбуждены. Утром меня разбудили чуть свет, но я отказался: — Хочу сегодня отдохнуть. А вы половите. Выспавшись впервые за много дней, я встал и пошел к речке. — Удачи вам! — заорал я еще издали. — Ловится рыбка? Я с восторгом увидел невеселую картину на берегу. Все сидели злые, как черти. Рыжий помреж, человек неспокойного характера, расхаживал по берегу и чертыхался. Я был несказанно счастлив. — Не клюет? — спросил я самым участливым тоном. Мне ответил хор возмущенных голосов. — А старичок не проезжал? — Какой старичок? — А тот, у которого я вчера рыбу купил! Если бы вы могли увидеть их лица, вы бы поняли, что я был полностью отомщен. Никогда в жизни я так не хохотал. Особенно глядя на физиономию вихрастого помрежа.
По материалам belhuntclub.net Автор Владимир Немоляев