Рассудок и предрассудок

Знания, конечно, — сила! Сам я читаю о рыбалке все, что под руку подвернется. На практике, правда, как и множество других рыболовов, я более полагаюсь на собственный опыт. Есть у меня «убойные» блесны, знаю я «клевые» места, верю в проверенные, не раз приносившие удачу способы ловли. В общем, как спиннингист, я довольно уверен в своих силах. Правда, давно известно, что наши недостатки являются продолжением наших достоинств. Уверенность — это хорошо, самоуверенность — плохо.

Вот несколько случаев из моей рыболовной практики, когда успеху помешала именно самоуверенность.

Предрассудок № 1

«КЛЕВЫЕ» МЕСТА ВЕЧНЫ

Всю осень я постоянно расстраивал приятелей. Они весь день рыщут по Днепру на моторных лодках в поисках судака и возвращаются с жалкими «шнурками», а у меня, весь день болтающегося неподалеку от берега напротив улицы нашего дачного поселка, два-три вполне приличных «агапа». Причины моих удач были просты. Однажды оказалось, что я забыл зарядить аккумулятор подвесного электрического мотора и уплыть далеко от дома не могу. На веслах я выплыл в протоку Днепра напротив «дома Щербаня» — так называют в наших местах шикарную дачу бывшего Сумского губернатора. Эхолот показывал подводную равнину глубиной 8 м. Вдруг на этой равнине обнаружилась небольшая по площади, но глубоченная яма, причем двухступенчатая — с 14 метров шел плавный подъем на 8 метров, а потом еще на 6 метров. Весь этот перспективный рельеф дна запросто перекрывался забросом спиннинга. Рыбы, судя по эхолоту, в яме не было. Но делать нечего, я бросил якорь на шестиметровой глубине и стал «джиговать» желтым виброхвостом Predator с 15-граммовой головкой. Течения не было. Поклевок тоже. Часов в 12 дали воду, и моя приманка стала надолго зависать в толще воды. Сменил головку на 28-граммовую. Думал о чем-то постороннем и механически швырял приманку в одну точку. Вывела меня из состояния релаксации резкая поклевка. Попался прекрасный судак -почти на 3 кг. Всего я поймал четыре таких «агапа», причем подряд в течение каких-то 40 минут. Потом клев прекратился, и до захода солнца больше ничего не было, хоть я и очень старался.

Удачу нужно было осмыслить. Мне показалось, что после «толчка воды», когда начинается сильное течение, хищник старается «спрятаться» от него в ямку. А так как она здесь единственная, то собираются в ней все судаки, которые рыщут по протоке в поисках добычи. В следующие выходные все повторилось: толчок воды и интенсивный кратковременный клев. И в следующие. Приятели становились рядом, бросали приманки так близко от моей, что порой запутывались наши шнуры. Но ничего не ловили скорее всего потому, что не верили в эту «точку» и быстро уезжали. Я же верил и мог бросать в одно место часами. Когда сильно похолодало, за день рыбалки бывала всего одна поклевка, но неизменно попадался не жалкий «шнурок», а вполне достойная рыба. Потом наступила зима. Как только сошел лед, я, естественно, был на любимом месте. Яма была та же, поклевок не было. Вообще. Три выходных подряд я демонстрировал чудеса терпения, но ни во время толчка воды, ни при спаде течения не клевало ничего. Однажды поднялся сильный ветер, волны сорвали мою лодку с якоря и понесли неизвестно куда. Я так устал, что решил бросить пару раз там, где якорь сам по себе зацепится, а потом плыть домой. Когда наконец лодка остановилась, я забросил Predator наугад, прямо перед собой, и поймал небольшого судачка. Поплыл в место поклевки. Эхолот показывал небольшую бровку — подводный уступчик с 4-х на 5 метров. Тут-то я и вспомнил элементарное: весной судак готовится к нересту, избегает глубоких ям и держится на более мелких местах, в основном там, где и будет метать икру. Здесь мне его и надо было ловить. Если бы я самоуверенно и тупо не уперся в проверенное осенью «клевое» место, то не было бы весенних неудач.

Предрассудок №2

СУЩЕСТВУЮТ УНИВЕРСАЛЬНЫЕ ПРИМАНКИ

Я всегда считал, что умею ловить окуня. Есть у меня «убойные» мелкие «вертушки», которых ни один полосатый разбойник не пропустит. Неплохо получался и микроджиг. Правда, добыча чаще всего бывала таких размеров, что овчинка выделки не стоила (мелких «матросиков» мне, лично, чистить не нравится). Велико же было мое удивление, когда мой сын привез с рыбалки с десяток окуней вполне приличного размера — по 500-600 г каждый. Сын мой, надо сказать, невзирая на молодость, в рыбалке страшный консерватор. На спиннинге у него вечно болтается одно и тоже Kopyto на десятиграммовой джиг-головке. Других приманок он не признает и потому успешно ловит только осенью, и только мелкую щуку в траве и на кромках. Летом, когда щука пассивна, он, как правило, «пролетает».

Поздравил я сына с удачей и, естественно, расспросил, где он поймал таких прекрасных окуней. Сын мне рассказал. На следующий день я, разумеется, был на знакомом мне перекате еще затемно. Как только начало всходить солнце, в просветах между зарослями кувшинок начался окуневый бой. Я подплыл поближе и начал с каждого заброса вытаскивать прямо из «котла» охотящихся окуней по «матросику». Заглатывали они «вертушку» так, что приходилось вырывать ее с жабрами. Конечно, это не рыбалка. Где взял достойных окуней сын? Как он отсек мелочь? Попробовал ловить на «кастма-стер», поклевок стало меньше, видимо потому, что вести его на мели приходилось довольно быстро. Но клевала все та же мелюзга. Попробовал микроджиг, запустил в окуневую стаю несколько проверенных небольших воблерочков. Все равно клевали только жалкие «матросики». Пригрело солнце. Стало жарко. Плюнул я на такую с позволения сказать рыбалку и поплыл на дачу отдыхать. По дороге встретил сына. Он выспался и теперь, в летний зной (!), собрался за тот же перекат за крупными окунями. Повертев пальцем у виска, я, не скрывая сарказма, пожелал ему удачи.

Вечером сын снова привез трех вполне приличных «полосатиков». Один весил почти килограмм.
Слушай, Игорь, — возмутился я, — какие у сына могут быть рыбацкие секреты от отца? Немедленно рассказывай, где и как ты ловишь окуней!
Я же тебе говорил, на перекате, — отвечает сын.
Не ври, я там все утро проторчал, ничего, кроме «матросиков», там нет.
А вот и есть, — говорит сын. — Просто я хотел, как всегда, поймать щуку,
а попадаются окуни.

Тут-то я и сообразил, что никаких других приманок, кроме Kopyto с 10-граммовой джиг-головкой, у Игоря с собой не было. Он действительно реагировал на бой мелких окунишек забросами довольно увесистой приманки. Но реагировали на нее окуни покрупнее, которые тоже там охотились, а за мелкой «вертушкой» им гоняться было недосуг. Настроены были «горбачи» на более крупную добычу — своих собственных собратьев и плотвичек, которых прекрасно имитирует Kopyto.

На следующий день я попробовал повторить «подвиг» сына. Реагируя на бой мелочи, бросал в «котел» «силикон». Поймал всего одного окуня весом в 400 г. С тех пор я перестал думать, что умею ловить окуней. Оказывается, не умею. Надо еще поучиться…

Предрассудок №3

МЫ ХОРОШО РАЗБИРАЕМСЯ В ПОВАДКАХ РЫБ

Середина зимы, но морозов нет. На Днепре сильный ветер и огромные волны. Деваться некуда, плыву в залив у 5-го шлюза по левому берегу Днепра ниже Киева. Место это я не люблю, там всегда полным-полно браконьерских сетей, но другого выхода нет — в заливе наверняка не так дует, как на реке. Доплыв до места, выбрасываю за борт плавучий якорь и пытаюсь поймать на балансир судака. Несколько невнятных толчков, наконец, вытаскиваю за хвост «агапа» размером с карандаш. Отпускаю «младенца» в воду. Это не рыбалка. Сматываю удочку, включаю эхолот и, глядя на дисплей прибора, думаю, что же мне делать? Вдруг вижу, что на участке с глубиной 14 м стоит в полводы туча белой рыбы. А там, где «белая», должен быть и хищник, правильно? Бросаю якорь. Забрасываю как можно дальше проверенный «силикон». Пока приманка тонет, думаю, что надо бы джиг-головку потяжелее поставить, 10 г для такой глубины слишком мало. Вдруг резкая поклевка. После недолгой борьбы беру в подсачек щуку весом 4 кг. Здорово! Переоснащаю снасть «правильно» и до вечера ловлю на ямах залива на джиг. Ни единой поклевки. На следующие выходные все повторяется с абсолютной точностью. Но том же месте с первого же заброса берет трехкилограммовая щука, потом, несмотря на все усилия, ни единой поклевки. Как все это можно объяснить? Задаю этот вопрос Дмитрию Корзенкову — спиннингисту, несмотря на молодой возраст, опытному и известному.

— Щуки клевали сразу же после заброса, до нормальной проводки? — переспросил Дима.
— Да.
— А когда Вы ловили у дна, не было ни единой поклевки?
— Не было.
— Никогда со мной такого не бывало, — резюмировал Дмитрий. — Можно предположить, что на глубоких ямах щука подкрадывается к мелочи, подымаясь от дна в толщу воды. Попробуйте не опускать приманку на дно, а ловить примерно в полводы, с паузами в проводке.

Я решил прислушаться к совету знающего человека. В ближайшую субботу поплыл в залив. Там уже было три лодки, с которых рыболовы ловили на балансиры мелких судачков. Включил эхолот, разыскал стаю белой рыбы и стал экспериментировать. Для начала скажу то, что удалось установить точно: работающий эхолот, безусловно, разгоняет белую рыбу. Когда я забывал выключить прибор, то символы с дисплея быстро исчезали, и стаю удавалось обнаружить только в другом конце залива. Когда же я его выключал, а потом ненадолго включал только для того, чтобы убедиться, что стою правильно, то рыба была на месте. Мои знакомые «гирляндщики», преуспевающие в ловле белой рыбы со льда на ямах, кстати, убеждены, что густера, синец, клепец и подлещик, держащиеся в толще воды, клюют только с глубины 6 м и ниже. По их мнению, ловить рыбу, стоящую выше 6 м бесполезно. Они так и рыбачат, на каждой новой лунке опускают «гирлянду» так, чтобы верхняя мормышка оказалась на глубине 6 м, и ищут рыбу, постепенно опуская снасть вниз. «Прокачав» таким образом лунку раз пять и убедившись в отсутствии клева, они меняют место.

Впрочем, я отвлекся. Белая рыба в тот день упорно держалась самых глубоких мест, но ниже 7 м не опускалась. Каждая проезжающая моторная лодка заставляла ее менять место, так что я больше греб в погоне за стаей, чем ловил. Под вечер устал и даже начал думать, что мысль о том, что щука может охотиться в толще воды — глупость. Все знают, что «зубастая» охотится из засады, то есть ей нужна бровка, коряга или заросли травы. Вспомнился покойный Женя Бессмертный, прекрасный спиннингист. Когда он учил меня ловить на джиг, то часто повторял: «Валентин Иванович, не спешите вытаскивать приманку, доводите ее до самого борта лодки. Под лодкой на глубоких местах самые интересные поклевки бывают. Особенно, если вы долго стоите на одном месте». Вспомнив Женю, царство ему небесное, хороший был человек, я решил закурить и положил спиннинг на скамейку лодки. «Силикон» медленно тонул за бортом. Когда я щелкнул зажигалкой, клюнуло так, что спиннинг чуть в воду не улетел. Хватаю снасть — есть! Через минуту в подсаке трехкилограммовая щука. Смотрю на красавицу, голова которой кое-где украшена присосавшимися пиявками и глазам своим не верю. Теоретически такого не может быть, ведь считается, что щуки в толще воды не бывает. Но три хищницы, пойманные мною подряд «неправильным» способом, видимо, этого не знают. Впрочем, должен сказать, что все мои многократные и старательные попытки повторить успех в том же месте и таким же способом больше ни к чему не привели. Может быть, кто-то знает, чем объясняется такое поведение хищниц и как их в данном случае можно ловить?

В конце статей положено делать выводы. К счастью, за меня их давно сделал Альберт Эйнштейн, написавший в своем дневнике: «Чем больше я узнаю новое, тем чаще убеждаюсь, что почти ничего не знаю». Здорово, правда? Светило мировой науки, Нобелевский лауреат, до конца жизни сомневался в наличии у себя подлинных знаний о тайнах природы. Неистощимая любознательность и постоянный поиск нового лежат в основе любого творчества. И к рыбалке можно тоже относиться, как к творчеству. Не зацикливаться на постулатах собственного опыта, пусть даже и успешного, а постоянно искать что-то новое. Постоянно наблюдать, выдумывать, пробовать. Если же рыбалка -это творчество, то каждые выезд на речку сулит не просто рыбу, а множество собственных, личных, чрезвычайно интересных открытий. Тот, кто уверен, что взял Бога за бороду и научился ловить рыбу, — просто самоуверенный человек. Тот, кто постоянно в себе сомневается и все время ищет что-то новое, — творческая личность.